История длиною в век

ПРОДОЛЖЕНИЕ. НАЧАЛО в №№ 42, 43 от 20 и 27 октября 2016 года. (На страничке в интернете размещено 20 и 27 октября 2016г.)

Мы продолжаем рассказ об удивительной судьбе 96-летней Марии Ивановны Евстратовой, жительнице города Микунь.

На фронт

«Прихожу в правление сдать отчёт о делах, а меня ждёт повестка с призывом на фронт... Я не обрадовалась. От моей дневной бравады ничего не осталось. Кому же хочется идти под пули? Но что делать? Я к председателю: повестка на 18 октября, сегодня 15 число. Надо бы съездить в Кылтово к родным, попрощаться», – вспоминает Мария Ивановна.

Пришла Мария в пятом часу утра к родителям, рассказала всё. Отец уложил дочку спать, а сам сходил в контору и принёс новую телогрейку, новые сапоги, ушанку, кое-какие продукты, табак. Свернул калачом одеяло, чтобы можно было, как шинель, надеть через плечо. Мать в слезах напекла в дорогу пирожков. Горькая получилась встреча с доченькой. За всю семью она пошла воевать с фашистами. Отдохнула меньше суток – и в обратный путь.

«…В четыре часа вечера стояли мы с девчонками, будущими фронтовичками, на пристани в Усть-Выми. Мы одеты были скромно, но добротно, по осенней погоде. Прибыла баржа из Сыктывкара. А там – городские девчонки! Лёгкие туфельки, летние пальтишки, шляпки, косынки. Городские. Тоже на фронт. Кончилась наша мирная жизнь…», – говорит Мария Ивановна.

В Котласе девушек погрузили в вагон. Народу было немного. Пополнение пришло в Кирове. На вокзале толпа – не повернуться. Большая часть отъезжающих были девушки. Всю ночь в темноте и тесноте вокзала стоял горький, отчаянный плач, заглушаемый грохотом и гудками поездов, лязгом буферов, воем сирены. Отправили из Кирова в Горький, оттуда – в Москву, в Москве на Ярославском вокзале перед отправкой на фронт каждому из бойцов выдали по большому батону из белой муки. Вот такое напутствие… Дорога предстояла на Волховский фронт, горой стоявший на защите Ленинграда.

«Высадили нас ночью в глухом лесу и повели тайными тропами по колено в снегу с приказом не разговаривать, не кашлять, не чихать. Вот вспомнила я добром новые папины сапоги и фуфайку! Привели в большой земляночный городок. Оказалось, тут стоят части 14-й воздушной армии. Всюду землянки – большие и малые. Командный пункт, столовая, больница, клуб с киноэкраном – всё под землёй и снегом покрыто, замаскировано»...
Отсюда новобранцев вскоре направили в лётную часть 10-го района авиационного базирования, в 82-й батальон связи.

Страшная война

«Привезли меня одну в 8 вечера 7 ноября 1942 года, – продолжает свой рассказ Мария Ивановна. – Определили мне место в землянке. Оказалось, там меня ждали. Никого из обитателей не было, но на столе стоял судок, полный борща, на крышке – тарелка с котлетой и кашей, тут же винегрет, стакан морса, 200 граммов хлеба! Праздник! Я расплакалась. Как давно я не ела нормальной пищи! Старалась есть медленно, растягивая удовольствие. Ну, а на второй день нам уже подали еду попроще: солдатскую кашу. Праздники кончились. Начались тяжёлые будни. Стояла лётная часть в Псковской области, под Боровичами. Перед нами было огромное лётное поле, которое надо было поддерживать в идеальном порядке. Самолёты – истребители, бомбардировщики – взлетали и садились практически без перерыва. У нас на аэродроме базировалось более двухсот самолётов! Стояла зима, не прекращались снегопады, мы зачищали аэродром от снега до земли, а затем выполняли другие задачи – обслуживали штаб, столовую, кухню. И всё-таки главной нашей задачей была поддержка бесперебойной связи между наземными и авиационными войсками в течение всего времени. Работали мы на износ! И так до конца войны!

В конце сорок третьего года наши войска перешли в наступление, и работы прибавилось: увеличился парк самолётов, частота вылетов. Прямо над нами в небесах разыгрывались и победы, и драмы. Печальная часть нашей работы – подбирать с земли или снимать с деревьев упавших с парашютами лётчиков и радистов из подбитых врагами самолётов… Часто пилот приказывал радисту покинуть кабину, а сам направлял горящий самолёт на врага. Подвиг капитана Гастелло стал обычной практикой… Хорошо, если удавалось отправить спасённого в медсанчасть».

«Когда Ленинград освободили, - дальше рассказывает Мария Ивановна, - нас перенаправили с Волховского на I Украинский фронт. Тогда же меня представили к награде медалью «За оборону Ленинграда». Конечно, гордость наполнила меня. Но это налагало на меня только ещё больше ответственности.

Личный состав отправлялся поездом. Мы заняли весь поезд – девчонки-связистки и обслуживающий персонал. На станции Брянск на первый путь подогнали состав с молодыми курсантами, только что из училищ. Как они были хороши в своей новой военной форме! Тут же начались знакомства, обмен адресами. Состав с курсантами тронулся первым… Они не успели доехать до линии фронта. На следующей станции начался авианалёт, и весь состав был стёрт с лица земли… Вражеская авиация приближалась к нам. Наш состав дёрнулся. Мы все, считай, уже попрощались с жизнью. Но наш машинист гонял состав по рельсам туда и сюда, уводя его от бомб. Сколько ещё жизней спас этот машинист, какова его судьба – мы не знаем. Но благодарность десятков тысяч людей должна была спасти жизнь и ему.

Да. Война далеко не кончилась, хотя мы предвидели уже её конец.

Месяц мы ехали до Польши по следам отступления врага. Ехать даже на поезде было опасно. Всё время на поезда нападали бандеровцы. Что уж говорить о езде в автоколоннах. В Польше с нашей помощью был освобождён город Краков. Далее нас передали Второму Украинскому фронту. Нам, бойцам батальона аэродромного обслуживания, пришлось ехать по только что освобождённым землям Западной Украины. Всюду мы видели следы такого зверства фашистов и их приспешников, украинских националистов, что сказать, что мы переживали шок за шоком – не сказать ничего… Груды обнажённых тел массово расстрелянных, истощённых людей, выгоревшие вместе с землёй сёла, хутора, вздувшиеся туши скота – большого и малого, невыносимый трупный смрад, полное отсутствие питьевой воды…

В Закарпатье в одном селе мы заняли школьное здание, в котором расположился штаб. Я была дежурной по штабу. Вдруг пришёл приказ срочно собрать офицеров. Список прилагался. Я вскочила на стоявший «дежурный» велосипед и покатила по дороге с горки. Только раскатилась, как навстречу – большой автомобиль, а сбоку у него – телега, запряжённая парой волов… Извозчик нарядный, в соломенной шляпе, рубахе-вышиванке! Я по тормозам, а их нет! Выбор был - либо под колёса, либо под копыта… Проскочить не удастся! Хватило ума направить велосипед к арбе, и я въехала как раз промеж волов, опрокинула возницу, и повозку, и всё, что он там вёз! Как я ударилась! Коленями о сухую землю! Но страх был – жив ли мужчина?! Не глядя на окровавленные ноги, я принялась поднимать старичка на ноги, отряхивать, поливать слезами. Он оказался жив: ругался и отбивался. Я и шляпу ему надеваю, и кафтанчик поправляю, обнимаю от радости, что не пострадал. А он как взглянул на мои кровавые ноженьки, сам прослезился и, не зная русских слов, показал мне большой палец и сказал от души что-то хорошее, ласковое – сам меня пожалел и похвалил! Потопала я обратно со своим списком, передала его другим, а сама в медсанчасть… Эх, не обошлось без ранения, шутили медсёстры.

Наконец, достигли Румынии, бывшей в это войне союзницей Германии. И русских там встречали без особой радости. В начале войны Гитлер, отправляя румынскую армию на Одессу, разрешил грабить её и все ценности, в том числе из музеев и дворцов, вывозить в Румынию. Но когда пришли советские воска, им была поставлена задача отыскать эти сокровища и вернуть на прежнее место в Одессу.

В Румынии всюду были виноградники с созревающими плодами. А нам был дан приказ: не трогать ягод и других плодов. Нас предупредили, что виноград может быть опрыскан ядохимикатами от вредителей. Но как же давно мы не видели свежих фруктов! Осмелились и с подругой вошли в один из виноградников. Там же находилось служебное помещение с верандой, на которой стоял стол, стулья, на столе – пища. То есть хозяева где-то находились поблизости, но явно прятались. Мы нашли какую-то корзинку и направились было вдоль посадок. И тут к нам выбежал хозяин с представительного вида женщиной и очень невежливо стал требовать покинуть частное владение.

– Что вы здесь хотите?
– Мы просим вас дать нам виноград, чтобы угостить своих однополчан.
– Ещё чего не хватало! С какой это стати мы должны кормить своим виноградом ваших солдат?! Он говорил через переводчицу, но смысл его бурной речи нам был ясен. На что я ответила доброжелательно, но твёрдо: вообще-то румынские солдаты вывезла из Одессы гораздо больше двух корзин винограда. И кое-что из украденного мы уже отыскали.

Тон мужчины сразу смягчился, он посмотрел на меня заинтересованно, будто увидел во мне человека, а потом подмигнул своей спутнице и весело сказал ей: «А хороша девушка, правда? Я бы на ней даже женился!» Он сам нашёл две больших корзины для плодов и разрешил выбрать те гроздья, которые нам понравятся. И возвратились мы в часть уже с двумя полными корзинами.

Далее фронт продвинулся к Венгрии. Мне Венгрия очень понравилась! Чистая, уютная, красивая, почти не тронутая войной… Заметили, что отношение жителей к нам было вполне лояльное, всё-таки там народ культурный.

После Венгрии мы перебрались в Чехию. Там тоже было много чего интересного, главное, нас встречали более доброжелательно, да и язык чем-то похож на наш, чувствуется родство.

Разница между разорённой страной Советов и тем, что мы видели в Европе, была разительной. Не было такого разорения и нищеты. В Европе люди в годы войны боялись лишиться своего благополучия, им было за бояться, и не важно, кто посягал на добро – немец или русский, лишь бы не тронули нажитое. Нам же, кроме жизни, терять было нечего. От того и победили!»

Мария Ивановна замолкает на мгновение, возвратившись мыслями в те далёкие, такие трудные, но полные надежды дни…

Победа

Победа приближалась неумолимо, в войсках знали, что вот-вот она будет объявлена. И наконец, это случилось! Встретила Маша её в Чехии. В тот день Мария дежурила на радиостанции, и именно ей выпало счастье принять сообщение из Москвы о том, что война завершилась полной капитуляцией гитлеровской Германии! Хозяин дома, в котором расселились русские военные, в том числе и Маша, в ночь победы вынес во двор столы, скамейки, достал из погреба всё самое лучшее: рыбу, копчёности, два ведра домашнего вина... Из столовой военной части принесли продукты, напитки, и начался настоящий праздник! С песнями, танцами, весельем, в котором принимали участие и местные жители. Далее праздник плавно переместился к речке, где собралась вся воинская часть. Долго горел костёр, слышались песни и радостный смех.

Однако не следует думать, что вот – отгремел победный салют, и всех распустили по домам. Предстояло отправить домой оборудование, материалы, документацию и т.д. Надо было ещё и доехать до дому… Путь пролегал через Западную Украину, где свирепствовали банды фашистских приспешников. Бывало, люди гибли уже по дороге домой…

Но состав, в котором ехала домой в августе 1945 года наша Мария Ивановна, благополучно миновал все пути-дороги. Не иначе, как её Ангел-хранитель охранял те поезда, в которых ей приходилось ехать, дороги и попутчиков, с которыми ей приходилось идти! И вообще за все эти годы – ни одного ранения. Спасибо, Силы Небесные!

…Мама поджидала её у дороги:
– Доченька, да что ж ты так поздно?! Мы уже и надеяться не смели! Все вернулись, а тебя всё нет!
– Служба, мамочка, как отпустили, так и прилетела, – ответила повзрослевшая, статная, с военной выправкой дочь. Расцвела, похорошела. Коса короной вокруг головы, ясные очи, уверенный, точный взгляд. Медаль «За оборону Ленинграда».

Пару дней отоспалась и поехала в Айкино, которое стало теперь райцентром Усть-Вымского района. А там – большие перемены… Знакомых нет. Вернулась в Кылтово, в леспромхоз…

К 7 ноября всех рабочих и служащих леспромхоза созвали в правление – знакомить с новым начальником отдела кадров. А среди них оказался Степан Дмитриевич Габов, бывший первый секретарь Усть-Вымского райкома партии. Он, конечно, узнал Марию Ивановну и спросил:
– Ты почему не в Усть-Вымском, а в Княжпогостском леспромхозе?

А рабочие ему отвечают:
– Да мы Машу ещё в 1942 году к себе приняли, когда собирали её на фронт: дали ей наше «обмундирование» – сапоги да фуфайку! Так вот она к нам и вернулась...

Поговорили товарищи из Сыктывкара с Марией Ивановной и пригласили её поработать в Княжпогосте на предприятии «Комилесосбыт» товароведом древесины. Переселилась Мария в столицу Княжпогостского района, поближе к цивилизации. Работа была живая, с командировками, как раз ей по плечу!

НАТАЛЬЯ САВЕЛЬЕВА,
АННА БАГАЕВА.

ОКОНЧАНИЕ СЛЕДУЕТ.